"Дорога для жизни, жизнь для дороги"
читать дальшеОни принадлежали разным народам, но прекрасно понимали друг друга. Их объединяло многое: и то, что родиной их был северный предел земли, и то, что молились одним богам, и то, что говорили на одном языке. Однако прочнее всего сплачивала этих непокорных и отчаянных людей жажда лучшей доли. И была она так сильна, что без малого три столетия — с VIII по XI век — вошли в историю Старого Света как эпоха викингов. То, как они жили и чем занимались, тоже называлось викинг.
Слово «викинг» происходит от древненорвежского «викингр», что буквально переводится как «человек из фьорда». Именно в фьордах и бухтах появились их первые поселения. Эти воинственные и жестокие люди были очень религиозны и поклонялись своим божествам, совершая культовые обряды и принося им жертвы. Главным богом был Один — Отец всех Богов и Бог павших в бою, которые после смерти становились его приемными сыновьями. Викинги свято верили в загробный мир, и поэтому смерть их не страшила. Наиболее почетной считалась гибель в бою. Тогда, согласно древним легендам, их души попадали в чудесную страну Валхаллу. И иной судьбы как для себя, так и для своих сыновей викинги не желали.
читать дальшеПеренаселение приморских районов Скандинавии, нехватка плодородных земель, стремление к обогащению — все это неумолимо гнало викингов с родных мест. А под силу это было лишь сильным, легко переносящим лишения и неудобства воинам. Из подготовленных к сражениям викингов формировались отряды, каждый из которых состоял из нескольких сот воинов, беспрекословно повинующихся вождю клана и конунгу-князю. На протяжении всей эпохи викингов эти отряды были исключительно добровольными.
Во время сражения один из воинов обязательно нес знамя клана. Это было крайне почетной обязанностью, а знаменосцем мог стать лишь избранный — считалось, что знамя обладало чудодейственной силой, помогающей не только победить в бою, но и оставить несущего невредимым. Но когда преимущество противника становилось очевидным, основной задачей для воинов было сохранение жизни своего конунга. Для этого викинги окружали его кольцом и заслоняли щитами. Если же конунг все-таки погибал, они сражались до последней капли крови рядом с его телом.
Особым бесстрашием обладали берсерки (у скандинавов — могучий, неистовый богатырь). Они не признавали доспехов и шли напролом «словно безумные, подобно взбесившимся псам и волкам», наводя ужас на войска противников. Они умели вводить себя в эйфорическое состояние и, прорываясь сквозь передний строй врагов, наносили сокрушительные удары и бились до смерти во имя Одина. Закаленные в боях викинги, как правило, одерживали победы как на море, так и на суше, снискав себе славу непобедимых. Повсюду вооруженные до зубов отряды действовали примерно одинаково — их десант застигал города и селения врасплох.
Так было в 793 году на «святом» острове Линдисфарн у восточного побережья Шотландии, где викинги разграбили и разорили монастырь, считавшийся одним из крупнейших центров веры и местом паломничества. Такая же участь постигла вскоре еще несколько знаменитых монастырей. Нагрузив свои корабли церковным добром, пираты уходили в открытое море, где им была не страшна никакая погоня. Так же, как и проклятья всего христианского мира.
Спустя четверть века викинги собрали большие силы для нападения на Европу. Ни разрозненные островные королевства, ни ослабевшая к тому времени франкская империя Карла Великого не могли оказать им серьезного сопротивления. В 836 году они впервые разорили Лондон. Затем шесть сотен боевых кораблей обложили Гамбург, пострадавший так сильно, что епископату пришлось перебраться в Бремен. Кентербери, вторично Лондон, Кельн, Бонн — все эти европейские города были вынуждены делиться своими богатствами с викингами.
Осенью 866 года суда с двадцатью тысячами воинов пристали к берегам Британии. На землях Шотландии викинги-датчане основали свое государство Денло (в переводе — Полоса датского права). И лишь через 12 лет англосаксы вернули себе свободу.
В 885-м под натиском норманнов пал Руан, затем викинги вновь осадили Париж (до этого он уже трижды подвергался разграблению). На сей раз у его стен с 700 судов высадилось около 40 000 воинов. Получив отступные, викинги отошли в северо-западную часть страны, где многие из них обосновались навсегда.
По прошествии десятилетий разбоя незваные северные гости поняли, что доходней и проще обкладывать европейцев данью, благо те рады были откупиться. Средневековые хроники свидетельствуют: с 845 по 926 год франкские короли в тринадцать приемов выложили пиратам около 17 тонн серебра и почти 300 килограммов золота.
Тем временем викинги продвигались все дальше к югу. Их набегам подверглись Испания и Португалия. Чуть позже были разграблены несколько городов на северном побережье Африки и Балеарские острова. Язычники также высадились на западе Италии и захватили Пизу, Фьезоле и Луну.
На рубеже IX — X веков христиане нащупали-таки слабые места в боевой тактике викингов. Оказалось, что те были неспособны к длительным осадам. По приказу короля франков Карла Лысого реки стали перегораживать цепями, а в их устьях наводить укрепленные мосты, на подступах к городам копали глубокие рвы и возводили частоколы из толстенных бревен. В Англии примерно тогда же стали строить специальные крепости — бурги.
В результате набеги пиратов все чаще заканчивались для них плачевно. Развеять миф об их непобедимости удалось среди прочих и британскому королю Альфреду, выставившему против «морских драконов» более высокие суда, которые викинги не могли брать на абордаж с привычной легкостью. Тогда у южного побережья Англии было уничтожено сразу два десятка боевых норманнских кораблей. Удар, нанесенный викингам в их родной стихии, оказался настолько отрезвляющим, что после него разбой заметно пошел на убыль. Все большее их количество оставляло викинг как занятие. Они оседали на захваченной земле, строили дома, выдавали дочерей за христиан и возвращались к крестьянскому труду. В 911 году франкский король Карл III Простоватый пожаловал Руан с прилегающими землями одному из вождей северян — Роллону, удостоив его герцогского титула. Эта область Франции и теперь называется Нормандией, или Страной норманнов.
Но важнейшим поворотным моментом эпохи викингов стало принятие королем Норвегии Харальдом Синезубым христианства в 966 году. Следом за ним под нарастающим влиянием миссионеров-католиков крестились многие воины. В числе последних страниц военной летописи викингов — захват ими в 1066 году королевской власти в Англии и возведение на престол Сицилийского королевства в 1130 году норманна Рожера II. Потомок Роллона герцог Вильгельм Завоеватель переправил с континента в Альбион на 3 000 судах 30 000 воинов и 2 000 лошадей. Битва при Гастингсе закончилась его полной победой над англосаксонским монархом Гарольдом II. А новоиспеченный рыцарь христианской веры Рожер, отличившийся в крестовых походах и схватках с сарацинами, с благословения Папы Римского объединил владения викингов на Сицилии и в Южной Италии.
От набегов малочисленных пиратских отрядов до завоевания монаршей власти — в такие рамки вписывается путь воинственных северян из первобытной дикости к феодализму.
Конечно, не снискать бы викингам их мрачной славы, не обладай они самыми лучшими по тем временам судами. Корпуса их «морских драконов» были отлично приспособлены к плаванию в неспокойных северных морях: низкие борта, изящно вздернутая вверх носовая кормовая оконечность; на корме сбоку — стационарное рулевое весло; раскрашенные в красную или синюю полоску или клетку паруса из грубого холста на мачте, устанавливались в центре просторной палубы. Однотипные торговые суда и военные, гораздо более мощные, уступая в размерах греческим и римским, существенно превосходили их в маневренности и скорости. Реально же оценить их превосходство помогло время. В конце XIX века в могильном кургане на юге Норвегии археологами был найден неплохо сохранившийся 32-весельный дракар. Построив его точную копию и испытав ее в океанских водах, специалисты пришли к выводу: при свежем ветре судно викингов под парусом могло развивать почти десять узлов — а это в полтора раза больше, чем каравеллы Колумба во время плавания в Вест-Индию... через пять с лишним столетий.
Оружие викингов
Боевой топор Излюбленным оружием считались топор и секира (обоюдоострый топор). Их вес достигал 9 кг, длина рукоятки — 1 метр. Причем рукоятка была окована железом, что делало удары, наносимые по противнику, максимально сокрушительными. Именно с этого оружия начиналось обучение будущих воинов, поэтому владели им, причем отменно, все без исключения.
Копья викингов были двух типов: метательные и для рукопашного боя. У метательных копий длина древка была небольшая. Часто на нем закреплялось металлическое кольцо, обозначавшее центр тяжести и помогающее воину придать броску правильное направление. Копья, предназначенные для сухопутного боя, были массивными с длиной древка 3 метра. Для строевого боя использовались четырех — пятиметровые копья, а чтобы они были подъемными, диаметр древка не превышал 2,5 см. Изготавливали древки в основном из ясеня и украшали аппликациями из бронзы, серебра или золота.
Щиты обычно не превышали 90 см в диаметре. Поле щита делалось из одного слоя досок толщиной 6 — 10 мм, скрепленных между собой, а сверху покрывали кожей. Прочность этой конструкции придавали умбон, рукоять и обод щита. Умбон — полусферическая или коническая железная бляха, защищающая руку воина, — обычно прибивался к щиту железными гвоздями, которые с обратной стороны заклепывались. Рукоять для удерживания щита делалась из дерева по принципу коромысла, то есть, пересекая внутреннюю сторону щита — в центре была массивной, а ближе к краям становилась тоньше. На нее накладывалась железная планка, часто инкрустированная серебром или бронзой. Для усиления щита по краю проходила металлическая полоса, прибитая железными гвоздями или скобами и сверху прикрытая кожей. Кожаный покров иногда раскрашивали цветными узорами.
Бирмы — защитные кольчужные рубахи, состоящие из тысяч переплетенных колец, представляли для викингов большую ценность и зачастую передавались по наследству. Правда, иметь их могли позволить себе только богатые викинги. Основная же масса воинов в целях защиты носила кожаные куртки.
Шлемы викингов — металлические и кожаные — имели или закругленную верхушку с щитками для защиты носа и глаз, или заостренную — с прямой носовой планкой.
Накладные планки и щитки украшались чеканками из бронзы или серебра.
Стрелы VII — IX вв. имели широкие и тяжелые металлические наконечники. В X веке наконечники стали тонкими и длинными и с серебряной инкрустацией.
Лук делался из одного куска дерева, обычно тиса, ясеня или вяза, тетивой служили сплетенные волосы.
Мечи могли иметь только зажиточные викинги, обладающие к тому же недюжинной силой. Это оружие очень берегли, храня его в деревянных или кожаных ножнах. Мечам даже специально присваивались имена, такие как Рвущий кольчуги или Добытчик.
Длина их в среднем составляла 90 см, они имели характерное сужение к острию и глубокий желоб вдоль клинка. Лезвия изготавливались из нескольких железных прутьев, переплетенных между собой, которые во время ковки сплющивались воедино.
Такая техника делала меч гибким и очень прочным. Мечи имели гарды и навершия — части эфеса, предохраняющие кисть руки. Последние были снабжены крюками, которыми можно было атаковать, отведя в сторону основной клинок противника. И гарды, и навершия, как правило, имели правильные геометрические формы, делались из железа и украшались накладками из меди или серебра. Украшения клинков, выдавливаемые в процессе ковки, были незатейливы и представляли собой либо простые орнаменты, либо имя хозяина. Мечи викингов были очень тяжелыми, поэтому иногда во время длительного боя его приходилось держать обеими руками, в таких ситуациях ответные удары противника отражали щитоносцы. Один из распространенных приемов ведения боя целиком зависел от их сноровки: они располагали щит таким образом, что меч викинга не втыкался в его поверхность, а скользил вдоль и отрубал противнику ногу.
Если судить по археологическим раскопкам, викингов хоронили вместе с теми предметами, которые могли пригодиться им в загробной жизни. Это были оружие, пища, пиво, украшения. Иногда богатых людей погребали вместе с рабами, лошадьми и собаками. Их могилы были очень большими, ведь там должно было свободно разместиться все то, что они забирали с собой в другой мир. Стены могил состоятельных викингов отделывали деревом, инкрустированным серебром. Над могилой возводился курган и памятник в виде выложенных из камней кораблей, размеры которых также зависели от степени богатства умершего.Чем был выше статус викинга, тем более роскошным был обряд его погребения.
Особое место занимало погребение конунгов. Рядом с телом умершего вождя на палубе корабля размещали все ценные вещи, украшения, пищу, воду и пиво, убитых лошадей и собак, бывало, и предметы мебели, а в руки вкладывали оружие. Затем корабль на поднятых руках переносили на место захоронения. Были случаи, когда девушки-рабыни сознательно принимали решение не расставаться со своим хозяином, чтобы прислуживать ему и в загробном мире. Чтобы облегчить страдания добровольных жертв, перед тем, как лишить их жизни, старуха — «ангел смерти», давала рабыням выпить сильнодействующий болеутоляющий наркотический напиток. После умерщвления их тела переносили на палубу и укладывали рядом с прочим добром. Честь предать конунга огню принадлежала близким родственникам или же знатным викингам.
Cмущало ли что-нибудь душу викинга, отправляющегося на завоевание чужих земель? Почему он так невысоко ценил как свою, так и чужую жизнь? Ответ на эти вопросы нужно искать в их вере и обычаях. Внутренний мир викинга покоился на устоях, отличных от христианских, уже давно господствовавших в ту пору в Европе.
Их религия гласила, что первым в мире живым существом был злой великан (ван) Имир. Он, а затем и другие ваны в свою очередь родились из капель растаявшего инея Нифльхейма. От камня произошел Родитель, давший жизнь Одину и его братьям Вили и Ве — первым асам (богам). Убив Имира, боги бросили тело великана в Мировую Бездну. Так появилась Земля. Из его крови они сделали моря и океаны, из черепа — небосвод. Так асам удалось потеснить «зло» в мрачную преисподню — «страну льда» и «страну огня».
Вселенная представлялась скандинавам в виде дерева-исполина, ясеня Индрасиль. Среди его корней, в подземном царстве, сосредоточены силы зла. От корней до кроны — в Мидгарде, живут люди. На вершине, в густых зеленых ветвях, касающихся Луны и Солнца, — обитель богов. От деревьев произошли и первые люди Земли. Мужчина Аск — из ясеня, а женщина Эмбла — из ивы. Бог Один вдохнул в них жизнь и дал душу, Вили — разум, а Ве — речь, слух, зрение и обоняние.
Верховный бог пантеона Всеотец, или Один, — одноглазый старец, сопровождаемый двумя воронами — Хьюгином (Разум) и Мюгином (Память) и двумя волками, рассказывающими ему обо всем, что происходит в мире. Один живет во дворце Вальхалле вместе с павшими на поле брани смелыми воинами. Главный небожитель подарил им вторую жизнь, обязав и ее целиком посвятить войне. Здесь они проводят время не только на пирах, где им прислуживают девы-воины — валькирии, но и на обязательных ежедневных занятиях боевым искусством, необходимых для того, чтобы воины не потеряли форму в ожидании последней битвы между асами и великанами. Ведь боги, как полагали викинги, смертны. А затаившиеся великаны в любой момент готовы нанести им сокрушительный удар. Тогда-то, как предсказывают пророки, и грянет последняя схватка и настанет час «сумерек богов» — конец света. Но так как мир вечен, «сумерки богов» пройдут и народится новая жизнь, воцарятся иные высшие властители, разумные и добрые.
Бог знаний и поэзии — тоже Один. Ради первого он отдал глаз великану Мимиру, а ради второго — выпил магический напиток квасир — «мед поэзии». Любопытна легенда о появлении квасира. Однажды, чтобы заключить перемирие с богами, ваны оставили в качестве заложника великана Ньерда, а затем, в подтверждение искренности своих намерений, вместе с асами плюнули в чашу, и из этой слюны был создан мудрец и скальд (сказитель) карлик Квасир. Но злые гномы, обитающие в корнях дерева Индрасиль, убили его. Кровь же карлика смешали с медом и получили магический напиток, обладающий способностью наделять любого незаурядным умом и даром сочинительства.
Тор — старший сын Одина — бог-громовержец. Этот рыжеволосый исполин был вооружен молотом Мьелльниром, разрушающим силы зла, а его удары были подобны грому небесному. Кроме того, он — покровитель Мидгарда, а значит, защитник всех людей. Ему поклонялись как простой люд, так и воины. К концу эпохи викингов в их обширном пантеоне культ Тора стал главенствующим.
Бальдр — второй сын Одина — бог добра и счастья. Фрея — богиня любви, забирающая часть мертвых воинов у Одина себе. Тюр — однорукий бог победы.
Викинги поклонялись и возносили молитвы своим богам кто как умел. Нередко асам, чьи фигурки имелись в любой семье, приносили кровавые жертвы, в том числе и человеческие. Но настал в истории эпохи викингов такой момент, когда их языческие воззрения, культивирующиеся на протяжении столетий, стали постепенно вытесняться совершенно другими представлениями.
Викинги, повидавшие за долгие годы путешествий разные страны и народы, и зачастую остававшиеся служить богатым европейским правителям, считали, что неуклонно растущее благосостояние последних — это вознаграждение за их христианскую веру. А потому скандинавы, со своим извечным стремлением к лучшей доле, все чаще и чаще стали задумываться о том, что христианский бог, возможно, быстрее сделает их мечты явью.
Первыми из новообращенных среди северных народов стали датчане, вероятно, потому, что их король Харальд I, принявший крещение в 960 году, во многом ускорил этот процесс. Норвежскому королю Олафу Трюгвассону пришлось заставлять своих подданных принимать крещение силой, распространяя необходимость этого и на заселенные норвежцами Исландию, Гренландию, Фарерские, Гибридские и Шетландские острова.
Шведский король Олаф Шетконунг позже других скандинавских правителей заставил свеев и готов отказаться от язычества, которое, несмотря на указ о запрете, продолжало сохраняться там вплоть до XIII века.
Обращение в новую веру приняло массовый характер и у викингов-варягов. Христианами стали Аскольд и Дир, киевская княжна Ольга и правнук Рюрика — князь Владимир.
Но даже став христианами, викинги в большинстве своем так и не смогли окончательно забыть веру своих предков, а потому носили на груди рядом с нательным крестом талисман в виде молота Тора.
В конце IX столетия норвежские викинги в поисках плодородных земель высадились у берегов Исландии и постепенно начали заселять понравившийся им остров. Первый поселенец, некий Инголфар Арнарсон, так удачно выбрал место для своей фермы недалеко от удобной бухты, что впоследствии именно там начала расти исландская столица Рейкьявик.
От Норвегии до острова при благоприятном ветре добирались примерно за неделю, и это было очень удобно, так что викинги довольно скоро обосновались на острове, и к 930 году сюда перебралось, прихватив с собой домашнюю утварь, скот и семена, около 30 000 норвежцев, в том числе и тех, кто не пожелал подчиниться власти жестокого Харольда Прекрасноволосого, основавшего в Норвегии свое королевство.
Несколько веков независимой Исландией управляли уважаемые и влиятельные предводители — годары, каждое лето собиравшиеся на заседания альтинга — одного из первых прообразов парламента.
Среди предводителей викингов, обживавших Исландию, был Эйрик Рауди (Рыжий). После совершенного убийства он был приговорен к трехлетнему изгнанию с острова. Вспомнив рассказ морского бродяги Гуньбера, видевшего издали заснеженную сушу на краю Западного моря, Эйрик решил собрать команду и идти на запад — так он и вердикту суда подчинялся, и надеялся не упустить шанс первым ступить на ничью землю. А достигнув ее, велел заложить поселение Братталид у края ледниковой шапки. Окрестил эту суровую пустыню предприимчивый Эйрик Зеленой страной — Гренландией. По его мнению, это многообещающее название должно было манить сюда простодушных исландцев, норвежцев и датчан — искателей счастливой доли. И его расчет оказался верен.
Четыре с лишним века в трудах и борьбе с суровой природой жили викинги на юге острова. Население полусотни поселков занималось скотоводством, земледелием, рыболовством, промыслом морского зверя и китов. Вместительные высокобортные кнорры и когги без устали курсировали между Гренландией и европейскими портами. Что-то гренландские поселенцы отправляли на продажу, а что-то из своих товаров меняли на самое необходимое в хозяйстве, в первую очередь на лес, который ценился на острове на вес золота.
…А тем временем до Североамериканского материка оставался всего один шаг, вернее, морской переход в том же западном направлении. И шаг этот был сделан. Кто из викингов первым сошел на американский берег, неизвестно. Но имя сына Эйрика Рыжего — Лейфа, прозванного Счастливым, сделавшего это примерно в 1000 году, известно едва ли не всем. Лейф Эйрикссон со своим отрядом высадился на полуострове Лабрадор, затем, спустившись на юг, открыл остров Ньюфаундленд. Как утверждают саги, несколько позже отряд добрался до края, где росли дикий виноград и маис, а в реках во множестве водился лосось. Этот край викинги назвали Винланд — Страна винограда.
По тому, что северная граница распространения дикорастущих лоз и южная граница обитания лосося проходят по широте 41 — 42 градуса, много позже был сделан вывод: Лейф Счастливый достиг места, где сегодня находится Бостон. Именно там нынешние американцы и соорудили ему памятник как истинному первооткрывателю Нового Света.
Спустя год брат Лейфа — Торвальд возглавил очередную исследовательскую экспедицию, но, попав в стычку с индейским племенем скрелингов, был убит. Эта потеря не остановила его товарищей, и они все-таки попытались основать на этих землях свою колонию. Но не желавшие мириться с таким соседством, скрелинги не давали им покоя ни днем, ни ночью, и через 3 года поселенцы вынуждены были покинуть негостеприимную Америку.
Не ясны до конца причины, заставившие викингов покинуть Гренландию. Одни исследователи объясняют это резким похолоданием, произошедшим там в XIII веке, другие — агрессивностью эскимосов, третьи — эпидемией чумы...
Как бы то ни было, окончание эпохи викингов отмечено практически бесследным исчезновением их из Нового Света.
Источник: Вокруг света
Слово «викинг» происходит от древненорвежского «викингр», что буквально переводится как «человек из фьорда». Именно в фьордах и бухтах появились их первые поселения. Эти воинственные и жестокие люди были очень религиозны и поклонялись своим божествам, совершая культовые обряды и принося им жертвы. Главным богом был Один — Отец всех Богов и Бог павших в бою, которые после смерти становились его приемными сыновьями. Викинги свято верили в загробный мир, и поэтому смерть их не страшила. Наиболее почетной считалась гибель в бою. Тогда, согласно древним легендам, их души попадали в чудесную страну Валхаллу. И иной судьбы как для себя, так и для своих сыновей викинги не желали.
читать дальшеПеренаселение приморских районов Скандинавии, нехватка плодородных земель, стремление к обогащению — все это неумолимо гнало викингов с родных мест. А под силу это было лишь сильным, легко переносящим лишения и неудобства воинам. Из подготовленных к сражениям викингов формировались отряды, каждый из которых состоял из нескольких сот воинов, беспрекословно повинующихся вождю клана и конунгу-князю. На протяжении всей эпохи викингов эти отряды были исключительно добровольными.
Во время сражения один из воинов обязательно нес знамя клана. Это было крайне почетной обязанностью, а знаменосцем мог стать лишь избранный — считалось, что знамя обладало чудодейственной силой, помогающей не только победить в бою, но и оставить несущего невредимым. Но когда преимущество противника становилось очевидным, основной задачей для воинов было сохранение жизни своего конунга. Для этого викинги окружали его кольцом и заслоняли щитами. Если же конунг все-таки погибал, они сражались до последней капли крови рядом с его телом.
Особым бесстрашием обладали берсерки (у скандинавов — могучий, неистовый богатырь). Они не признавали доспехов и шли напролом «словно безумные, подобно взбесившимся псам и волкам», наводя ужас на войска противников. Они умели вводить себя в эйфорическое состояние и, прорываясь сквозь передний строй врагов, наносили сокрушительные удары и бились до смерти во имя Одина. Закаленные в боях викинги, как правило, одерживали победы как на море, так и на суше, снискав себе славу непобедимых. Повсюду вооруженные до зубов отряды действовали примерно одинаково — их десант застигал города и селения врасплох.
Так было в 793 году на «святом» острове Линдисфарн у восточного побережья Шотландии, где викинги разграбили и разорили монастырь, считавшийся одним из крупнейших центров веры и местом паломничества. Такая же участь постигла вскоре еще несколько знаменитых монастырей. Нагрузив свои корабли церковным добром, пираты уходили в открытое море, где им была не страшна никакая погоня. Так же, как и проклятья всего христианского мира.
Спустя четверть века викинги собрали большие силы для нападения на Европу. Ни разрозненные островные королевства, ни ослабевшая к тому времени франкская империя Карла Великого не могли оказать им серьезного сопротивления. В 836 году они впервые разорили Лондон. Затем шесть сотен боевых кораблей обложили Гамбург, пострадавший так сильно, что епископату пришлось перебраться в Бремен. Кентербери, вторично Лондон, Кельн, Бонн — все эти европейские города были вынуждены делиться своими богатствами с викингами.
Осенью 866 года суда с двадцатью тысячами воинов пристали к берегам Британии. На землях Шотландии викинги-датчане основали свое государство Денло (в переводе — Полоса датского права). И лишь через 12 лет англосаксы вернули себе свободу.
В 885-м под натиском норманнов пал Руан, затем викинги вновь осадили Париж (до этого он уже трижды подвергался разграблению). На сей раз у его стен с 700 судов высадилось около 40 000 воинов. Получив отступные, викинги отошли в северо-западную часть страны, где многие из них обосновались навсегда.
По прошествии десятилетий разбоя незваные северные гости поняли, что доходней и проще обкладывать европейцев данью, благо те рады были откупиться. Средневековые хроники свидетельствуют: с 845 по 926 год франкские короли в тринадцать приемов выложили пиратам около 17 тонн серебра и почти 300 килограммов золота.
Тем временем викинги продвигались все дальше к югу. Их набегам подверглись Испания и Португалия. Чуть позже были разграблены несколько городов на северном побережье Африки и Балеарские острова. Язычники также высадились на западе Италии и захватили Пизу, Фьезоле и Луну.
На рубеже IX — X веков христиане нащупали-таки слабые места в боевой тактике викингов. Оказалось, что те были неспособны к длительным осадам. По приказу короля франков Карла Лысого реки стали перегораживать цепями, а в их устьях наводить укрепленные мосты, на подступах к городам копали глубокие рвы и возводили частоколы из толстенных бревен. В Англии примерно тогда же стали строить специальные крепости — бурги.
В результате набеги пиратов все чаще заканчивались для них плачевно. Развеять миф об их непобедимости удалось среди прочих и британскому королю Альфреду, выставившему против «морских драконов» более высокие суда, которые викинги не могли брать на абордаж с привычной легкостью. Тогда у южного побережья Англии было уничтожено сразу два десятка боевых норманнских кораблей. Удар, нанесенный викингам в их родной стихии, оказался настолько отрезвляющим, что после него разбой заметно пошел на убыль. Все большее их количество оставляло викинг как занятие. Они оседали на захваченной земле, строили дома, выдавали дочерей за христиан и возвращались к крестьянскому труду. В 911 году франкский король Карл III Простоватый пожаловал Руан с прилегающими землями одному из вождей северян — Роллону, удостоив его герцогского титула. Эта область Франции и теперь называется Нормандией, или Страной норманнов.
Но важнейшим поворотным моментом эпохи викингов стало принятие королем Норвегии Харальдом Синезубым христианства в 966 году. Следом за ним под нарастающим влиянием миссионеров-католиков крестились многие воины. В числе последних страниц военной летописи викингов — захват ими в 1066 году королевской власти в Англии и возведение на престол Сицилийского королевства в 1130 году норманна Рожера II. Потомок Роллона герцог Вильгельм Завоеватель переправил с континента в Альбион на 3 000 судах 30 000 воинов и 2 000 лошадей. Битва при Гастингсе закончилась его полной победой над англосаксонским монархом Гарольдом II. А новоиспеченный рыцарь христианской веры Рожер, отличившийся в крестовых походах и схватках с сарацинами, с благословения Папы Римского объединил владения викингов на Сицилии и в Южной Италии.
От набегов малочисленных пиратских отрядов до завоевания монаршей власти — в такие рамки вписывается путь воинственных северян из первобытной дикости к феодализму.
Конечно, не снискать бы викингам их мрачной славы, не обладай они самыми лучшими по тем временам судами. Корпуса их «морских драконов» были отлично приспособлены к плаванию в неспокойных северных морях: низкие борта, изящно вздернутая вверх носовая кормовая оконечность; на корме сбоку — стационарное рулевое весло; раскрашенные в красную или синюю полоску или клетку паруса из грубого холста на мачте, устанавливались в центре просторной палубы. Однотипные торговые суда и военные, гораздо более мощные, уступая в размерах греческим и римским, существенно превосходили их в маневренности и скорости. Реально же оценить их превосходство помогло время. В конце XIX века в могильном кургане на юге Норвегии археологами был найден неплохо сохранившийся 32-весельный дракар. Построив его точную копию и испытав ее в океанских водах, специалисты пришли к выводу: при свежем ветре судно викингов под парусом могло развивать почти десять узлов — а это в полтора раза больше, чем каравеллы Колумба во время плавания в Вест-Индию... через пять с лишним столетий.
Оружие викингов
Боевой топор Излюбленным оружием считались топор и секира (обоюдоострый топор). Их вес достигал 9 кг, длина рукоятки — 1 метр. Причем рукоятка была окована железом, что делало удары, наносимые по противнику, максимально сокрушительными. Именно с этого оружия начиналось обучение будущих воинов, поэтому владели им, причем отменно, все без исключения.
Копья викингов были двух типов: метательные и для рукопашного боя. У метательных копий длина древка была небольшая. Часто на нем закреплялось металлическое кольцо, обозначавшее центр тяжести и помогающее воину придать броску правильное направление. Копья, предназначенные для сухопутного боя, были массивными с длиной древка 3 метра. Для строевого боя использовались четырех — пятиметровые копья, а чтобы они были подъемными, диаметр древка не превышал 2,5 см. Изготавливали древки в основном из ясеня и украшали аппликациями из бронзы, серебра или золота.
Щиты обычно не превышали 90 см в диаметре. Поле щита делалось из одного слоя досок толщиной 6 — 10 мм, скрепленных между собой, а сверху покрывали кожей. Прочность этой конструкции придавали умбон, рукоять и обод щита. Умбон — полусферическая или коническая железная бляха, защищающая руку воина, — обычно прибивался к щиту железными гвоздями, которые с обратной стороны заклепывались. Рукоять для удерживания щита делалась из дерева по принципу коромысла, то есть, пересекая внутреннюю сторону щита — в центре была массивной, а ближе к краям становилась тоньше. На нее накладывалась железная планка, часто инкрустированная серебром или бронзой. Для усиления щита по краю проходила металлическая полоса, прибитая железными гвоздями или скобами и сверху прикрытая кожей. Кожаный покров иногда раскрашивали цветными узорами.
Бирмы — защитные кольчужные рубахи, состоящие из тысяч переплетенных колец, представляли для викингов большую ценность и зачастую передавались по наследству. Правда, иметь их могли позволить себе только богатые викинги. Основная же масса воинов в целях защиты носила кожаные куртки.
Шлемы викингов — металлические и кожаные — имели или закругленную верхушку с щитками для защиты носа и глаз, или заостренную — с прямой носовой планкой.
Накладные планки и щитки украшались чеканками из бронзы или серебра.
Стрелы VII — IX вв. имели широкие и тяжелые металлические наконечники. В X веке наконечники стали тонкими и длинными и с серебряной инкрустацией.
Лук делался из одного куска дерева, обычно тиса, ясеня или вяза, тетивой служили сплетенные волосы.
Мечи могли иметь только зажиточные викинги, обладающие к тому же недюжинной силой. Это оружие очень берегли, храня его в деревянных или кожаных ножнах. Мечам даже специально присваивались имена, такие как Рвущий кольчуги или Добытчик.
Длина их в среднем составляла 90 см, они имели характерное сужение к острию и глубокий желоб вдоль клинка. Лезвия изготавливались из нескольких железных прутьев, переплетенных между собой, которые во время ковки сплющивались воедино.
Такая техника делала меч гибким и очень прочным. Мечи имели гарды и навершия — части эфеса, предохраняющие кисть руки. Последние были снабжены крюками, которыми можно было атаковать, отведя в сторону основной клинок противника. И гарды, и навершия, как правило, имели правильные геометрические формы, делались из железа и украшались накладками из меди или серебра. Украшения клинков, выдавливаемые в процессе ковки, были незатейливы и представляли собой либо простые орнаменты, либо имя хозяина. Мечи викингов были очень тяжелыми, поэтому иногда во время длительного боя его приходилось держать обеими руками, в таких ситуациях ответные удары противника отражали щитоносцы. Один из распространенных приемов ведения боя целиком зависел от их сноровки: они располагали щит таким образом, что меч викинга не втыкался в его поверхность, а скользил вдоль и отрубал противнику ногу.
Если судить по археологическим раскопкам, викингов хоронили вместе с теми предметами, которые могли пригодиться им в загробной жизни. Это были оружие, пища, пиво, украшения. Иногда богатых людей погребали вместе с рабами, лошадьми и собаками. Их могилы были очень большими, ведь там должно было свободно разместиться все то, что они забирали с собой в другой мир. Стены могил состоятельных викингов отделывали деревом, инкрустированным серебром. Над могилой возводился курган и памятник в виде выложенных из камней кораблей, размеры которых также зависели от степени богатства умершего.Чем был выше статус викинга, тем более роскошным был обряд его погребения.
Особое место занимало погребение конунгов. Рядом с телом умершего вождя на палубе корабля размещали все ценные вещи, украшения, пищу, воду и пиво, убитых лошадей и собак, бывало, и предметы мебели, а в руки вкладывали оружие. Затем корабль на поднятых руках переносили на место захоронения. Были случаи, когда девушки-рабыни сознательно принимали решение не расставаться со своим хозяином, чтобы прислуживать ему и в загробном мире. Чтобы облегчить страдания добровольных жертв, перед тем, как лишить их жизни, старуха — «ангел смерти», давала рабыням выпить сильнодействующий болеутоляющий наркотический напиток. После умерщвления их тела переносили на палубу и укладывали рядом с прочим добром. Честь предать конунга огню принадлежала близким родственникам или же знатным викингам.
Cмущало ли что-нибудь душу викинга, отправляющегося на завоевание чужих земель? Почему он так невысоко ценил как свою, так и чужую жизнь? Ответ на эти вопросы нужно искать в их вере и обычаях. Внутренний мир викинга покоился на устоях, отличных от христианских, уже давно господствовавших в ту пору в Европе.
Их религия гласила, что первым в мире живым существом был злой великан (ван) Имир. Он, а затем и другие ваны в свою очередь родились из капель растаявшего инея Нифльхейма. От камня произошел Родитель, давший жизнь Одину и его братьям Вили и Ве — первым асам (богам). Убив Имира, боги бросили тело великана в Мировую Бездну. Так появилась Земля. Из его крови они сделали моря и океаны, из черепа — небосвод. Так асам удалось потеснить «зло» в мрачную преисподню — «страну льда» и «страну огня».
Вселенная представлялась скандинавам в виде дерева-исполина, ясеня Индрасиль. Среди его корней, в подземном царстве, сосредоточены силы зла. От корней до кроны — в Мидгарде, живут люди. На вершине, в густых зеленых ветвях, касающихся Луны и Солнца, — обитель богов. От деревьев произошли и первые люди Земли. Мужчина Аск — из ясеня, а женщина Эмбла — из ивы. Бог Один вдохнул в них жизнь и дал душу, Вили — разум, а Ве — речь, слух, зрение и обоняние.
Верховный бог пантеона Всеотец, или Один, — одноглазый старец, сопровождаемый двумя воронами — Хьюгином (Разум) и Мюгином (Память) и двумя волками, рассказывающими ему обо всем, что происходит в мире. Один живет во дворце Вальхалле вместе с павшими на поле брани смелыми воинами. Главный небожитель подарил им вторую жизнь, обязав и ее целиком посвятить войне. Здесь они проводят время не только на пирах, где им прислуживают девы-воины — валькирии, но и на обязательных ежедневных занятиях боевым искусством, необходимых для того, чтобы воины не потеряли форму в ожидании последней битвы между асами и великанами. Ведь боги, как полагали викинги, смертны. А затаившиеся великаны в любой момент готовы нанести им сокрушительный удар. Тогда-то, как предсказывают пророки, и грянет последняя схватка и настанет час «сумерек богов» — конец света. Но так как мир вечен, «сумерки богов» пройдут и народится новая жизнь, воцарятся иные высшие властители, разумные и добрые.
Бог знаний и поэзии — тоже Один. Ради первого он отдал глаз великану Мимиру, а ради второго — выпил магический напиток квасир — «мед поэзии». Любопытна легенда о появлении квасира. Однажды, чтобы заключить перемирие с богами, ваны оставили в качестве заложника великана Ньерда, а затем, в подтверждение искренности своих намерений, вместе с асами плюнули в чашу, и из этой слюны был создан мудрец и скальд (сказитель) карлик Квасир. Но злые гномы, обитающие в корнях дерева Индрасиль, убили его. Кровь же карлика смешали с медом и получили магический напиток, обладающий способностью наделять любого незаурядным умом и даром сочинительства.
Тор — старший сын Одина — бог-громовержец. Этот рыжеволосый исполин был вооружен молотом Мьелльниром, разрушающим силы зла, а его удары были подобны грому небесному. Кроме того, он — покровитель Мидгарда, а значит, защитник всех людей. Ему поклонялись как простой люд, так и воины. К концу эпохи викингов в их обширном пантеоне культ Тора стал главенствующим.
Бальдр — второй сын Одина — бог добра и счастья. Фрея — богиня любви, забирающая часть мертвых воинов у Одина себе. Тюр — однорукий бог победы.
Викинги поклонялись и возносили молитвы своим богам кто как умел. Нередко асам, чьи фигурки имелись в любой семье, приносили кровавые жертвы, в том числе и человеческие. Но настал в истории эпохи викингов такой момент, когда их языческие воззрения, культивирующиеся на протяжении столетий, стали постепенно вытесняться совершенно другими представлениями.
Викинги, повидавшие за долгие годы путешествий разные страны и народы, и зачастую остававшиеся служить богатым европейским правителям, считали, что неуклонно растущее благосостояние последних — это вознаграждение за их христианскую веру. А потому скандинавы, со своим извечным стремлением к лучшей доле, все чаще и чаще стали задумываться о том, что христианский бог, возможно, быстрее сделает их мечты явью.
Первыми из новообращенных среди северных народов стали датчане, вероятно, потому, что их король Харальд I, принявший крещение в 960 году, во многом ускорил этот процесс. Норвежскому королю Олафу Трюгвассону пришлось заставлять своих подданных принимать крещение силой, распространяя необходимость этого и на заселенные норвежцами Исландию, Гренландию, Фарерские, Гибридские и Шетландские острова.
Шведский король Олаф Шетконунг позже других скандинавских правителей заставил свеев и готов отказаться от язычества, которое, несмотря на указ о запрете, продолжало сохраняться там вплоть до XIII века.
Обращение в новую веру приняло массовый характер и у викингов-варягов. Христианами стали Аскольд и Дир, киевская княжна Ольга и правнук Рюрика — князь Владимир.
Но даже став христианами, викинги в большинстве своем так и не смогли окончательно забыть веру своих предков, а потому носили на груди рядом с нательным крестом талисман в виде молота Тора.
В конце IX столетия норвежские викинги в поисках плодородных земель высадились у берегов Исландии и постепенно начали заселять понравившийся им остров. Первый поселенец, некий Инголфар Арнарсон, так удачно выбрал место для своей фермы недалеко от удобной бухты, что впоследствии именно там начала расти исландская столица Рейкьявик.
От Норвегии до острова при благоприятном ветре добирались примерно за неделю, и это было очень удобно, так что викинги довольно скоро обосновались на острове, и к 930 году сюда перебралось, прихватив с собой домашнюю утварь, скот и семена, около 30 000 норвежцев, в том числе и тех, кто не пожелал подчиниться власти жестокого Харольда Прекрасноволосого, основавшего в Норвегии свое королевство.
Несколько веков независимой Исландией управляли уважаемые и влиятельные предводители — годары, каждое лето собиравшиеся на заседания альтинга — одного из первых прообразов парламента.
Среди предводителей викингов, обживавших Исландию, был Эйрик Рауди (Рыжий). После совершенного убийства он был приговорен к трехлетнему изгнанию с острова. Вспомнив рассказ морского бродяги Гуньбера, видевшего издали заснеженную сушу на краю Западного моря, Эйрик решил собрать команду и идти на запад — так он и вердикту суда подчинялся, и надеялся не упустить шанс первым ступить на ничью землю. А достигнув ее, велел заложить поселение Братталид у края ледниковой шапки. Окрестил эту суровую пустыню предприимчивый Эйрик Зеленой страной — Гренландией. По его мнению, это многообещающее название должно было манить сюда простодушных исландцев, норвежцев и датчан — искателей счастливой доли. И его расчет оказался верен.
Четыре с лишним века в трудах и борьбе с суровой природой жили викинги на юге острова. Население полусотни поселков занималось скотоводством, земледелием, рыболовством, промыслом морского зверя и китов. Вместительные высокобортные кнорры и когги без устали курсировали между Гренландией и европейскими портами. Что-то гренландские поселенцы отправляли на продажу, а что-то из своих товаров меняли на самое необходимое в хозяйстве, в первую очередь на лес, который ценился на острове на вес золота.
…А тем временем до Североамериканского материка оставался всего один шаг, вернее, морской переход в том же западном направлении. И шаг этот был сделан. Кто из викингов первым сошел на американский берег, неизвестно. Но имя сына Эйрика Рыжего — Лейфа, прозванного Счастливым, сделавшего это примерно в 1000 году, известно едва ли не всем. Лейф Эйрикссон со своим отрядом высадился на полуострове Лабрадор, затем, спустившись на юг, открыл остров Ньюфаундленд. Как утверждают саги, несколько позже отряд добрался до края, где росли дикий виноград и маис, а в реках во множестве водился лосось. Этот край викинги назвали Винланд — Страна винограда.
По тому, что северная граница распространения дикорастущих лоз и южная граница обитания лосося проходят по широте 41 — 42 градуса, много позже был сделан вывод: Лейф Счастливый достиг места, где сегодня находится Бостон. Именно там нынешние американцы и соорудили ему памятник как истинному первооткрывателю Нового Света.
Спустя год брат Лейфа — Торвальд возглавил очередную исследовательскую экспедицию, но, попав в стычку с индейским племенем скрелингов, был убит. Эта потеря не остановила его товарищей, и они все-таки попытались основать на этих землях свою колонию. Но не желавшие мириться с таким соседством, скрелинги не давали им покоя ни днем, ни ночью, и через 3 года поселенцы вынуждены были покинуть негостеприимную Америку.
Не ясны до конца причины, заставившие викингов покинуть Гренландию. Одни исследователи объясняют это резким похолоданием, произошедшим там в XIII веке, другие — агрессивностью эскимосов, третьи — эпидемией чумы...
Как бы то ни было, окончание эпохи викингов отмечено практически бесследным исчезновением их из Нового Света.
Источник: Вокруг света
@темы: "викинги"
-
-
21.07.2009 в 14:25Они приходили с моря, воины, не знавшие ни жалости, ни страха смерти. Пёстрые паруса их драккаров заметны были издалека. И когда такой парус понимался над горизонтом, жители прибрежных селений в страхе бежали, спасая свою жизнь. Об их отваге, мужестве, жестокости и ярости ходили легенды. Они жили войной и ради войны. Их хранили суровые асы. Им помогали светлые альвы и тёмные йотуны. Их души уносили с поля боя златокосые валькирии. Их называли героями и варварами, пиратами и волками Севера. Но сами они звали себя – ВИКИНГИ.
Мария Семёнова «Викинги»
На исходе восьмого столетия – тысячу двести лет тому назад – к побережьям Западной Европы начали приходить с моря, неизвестно откуда взявшиеся корабли под полосатыми парусами, с красивыми и в то же время страшными драконьими головами на носах… С кораблей высаживались рослые большей частью светловолосые, хорошо вооруженные люди. Они нападали на жителей побережья, резали скот, грабили имущество, захватывали и увозили с собой пленных – и вновь исчезали за горизонтом на своих быстроходных кораблях. После себя они оставляли страх и разорение. Встретив отпор, они дрались. Взятые в плен, умирали молча, без просьб о пощаде.
Они поставили на колени всю Европу. Заставили каждого захудалого крестьянина, стоя в церкви на коленях повторять, давно заученную на латыни фразу: «Господи, убереги нас от норманнов». Они приходили и неизменно побеждали, да и никто не верил, что может быть иначе. Как же по другому? Ведь они были ВИКИНГАМИ.
Они исчезли так же неожиданно, как и появились. Однажды огромные корабли под яркими полосатыми парусами не престали к берегам Европы. И через год и через два. Набожные европейцы восславили своего господа за такой щедрый дар, подумали, что, должно быть, северным разбойникам воздалось по заслугам, быть может, море расступилось под их кораблями и затянуло нечестивцев в огненную гиену или, что похуже. Подумали и пошли в церковь вновь и вновь повторять давно затверженную фразу: «Господи, убереги нас от норманнов». Прошло не мало времени прежде, чем старая молитва забылась.
«Господи, убереги нас от норманнов».
Викинги ушли, оставив немало вопросов людям будущих поколений. Кем они были? Почему всегда побеждали?
Долгое время считалось, что дело в их крепких мечах, непробива6емых кольчугах, прочных щитах. Мечи викингов действительно имели ряд особенностей. Длинные, с закруглённым концом, они были созданы для того, чтобы рубить. Колющий удар, казался, им не достойным воина, неверным. Северные кузнецы сковывали вместе узкие пластинки железа, из-за чего клинок казался узорчатым, кружевным. Закаляли их на ветру или в воде, оттого мечи получались хрупкими и ненадёжными. Такое оружие легко сломается в бою и подведёт под верную смерть своего обладателя.
Щиты викингов вопреки многим мнениям были вовсе не железные. В битве враги нападают и справа, и слева. От одного увернулся, рубанул другого мечом. Железный щит был бы здесь помехой. Большой, тяжёлый, он сковывает движения, от него быстро устаёт даже тренированная, закалённая сотнями битв рука. А устать в битве – это смерть, оттого щиты викингов делались из дерева. От прямого удара, если он придётся против древесных волокон, такой щит спасёт не хуже железного. Вот только как заставить противника ударить именно так, а никак иначе? Северяне нашли этому простое решение, свои щиты они разукрашивали яркими, витыми полосами, от которых рябило в глазах. Но, конечно, и такие щиты нередко ломались, раскалывались надвое, оставляя викингов без защиты.
Пожалуй, лучше всего у викингов были кольчуги. Недлинные, чуть прикрывающее бедро рубашки из железных колец. В Средние Века кольчуги делали двух видов: из плоских колец и из круглых колец. Первые были лёгкими, но очень ненадёжными. Такая кольчуга могла защитить от скользящего удара меча или копья, но от прямого или от метко пущенной стрелы отнюдь не спасала. Кольчуги из круглых колец были тяжёлыми, воин в них становился неповоротлив, но и больших гарантий на защиту они не давали. Так же как и плоскоколечные легко рвались. Викинги нашли поистине золотую середину. Их кольчуги представляли собой комбинацию круглых и плоских колец. Такая рубашка, конечно, тяжёлее плоскоколечной, но движений не свяжет, и от удара защитит лучше, чем её европейские сестры. В доказательство своей теории современные историки провели опыт. Для этого по образцам всех трёх кольчуг выстрели копьём из пневматического ружья. Первые две кольчуги оправдали мнение историков и успешно были пробиты копьём, но кого же было их удивление, когда порвалась и третья, норманнская, комбинированная кольчуга. Конечно, наконечник вошёл в манекен не так глубоко, как в двух предыдущих случаях, но такого удара вполне бы хватило для серьёзного ранения.
Итак, мечи викингов ломались, щиты раскалывались, кольчуги рвались. Они были такими же людьми, как и все прочие европейцы и не имели никаких перед ними преимуществ. Так почему же они всегда побеждали?
Ответ на вопрос кроется глубоко в жизни людей севера, в образе их мыслей и идеалах, хотя, впрочем, сначала следует ответить на вопрос, кем же они были.
-
-
21.07.2009 в 14:26Скандинавия никогда не была благосклонна к своим жителям. Холодный климат, колючий ветер, бьющий в лицо, и забивающаяся за шиворот мелкая крупа снега, неплодородная почва – тяжело было выжить в таких условиях. А люди не просто выживали, они жили и любили свою землю. Во многом людям в их вечной битве с природой помогало море, щедрое, привычное. Случалось, в голодные годы коров и свиней подкармливали тресковыми головами, и только так скот дотягивал до новой травы. Сами же люди ели рыбу практически каждый день – варённую, копчёную, жаренную, солённую, вяленную, даже квашенную, - с ячменным хлебом, с овсяной кашей, просто так. Между прочим, учённые считают, что именно из-за «рыбной диеты», продолжавшейся столетиями, среди скандинавов так много светловолосых. В наше время «диета» скандинавов мало, чем отличается от общеевропейской, и исследователи пишут, что традиционно белокурый народ начинает темнеть…
Море и верный корабль были для скандинава родным домом. И вот, если несколько лет подряд был неурожай на ячмень и овёс, если родное селение губил лесной пожар, накрывал оползень, поглощал движущийся ледник или захватывали враги, - люди нередко снаряжали корабль и уходили на нём искать себе лучше доли.
Конечно, не все люди, а только самые деятельные, смелые и такие, кому нечего было терять.
Иногда они присоединялись к могущественному вождю – конунгу или ярлу. Иногда сами выбирали себе вождя – хёвдинга (от слова «хуфуд» - голова) и начинали жить жизнью морских кочевников, добывать себе еду и припасы, нападая сперва на соседей, потом на жителей других стран.
Напуганным до смерти жителям Западной Европы в первую, очередь, конечно, запомнились нападения и грабежи, но сказать, что бродячие мореходы только и делали, что дрались, было бы величайшей несправедливостью. Большей частью они мирно торговали (хотя всегда были готовы за себя постоять, а то и прихватить, что плохо лежит), а временами отправлялись исследовать неведомые моря, открывать новые земли.
Викинги – так называли тех, у кого больше не было дома на берегу, только корабль.
Учённые до сих спорят о том, что же в точности значит «викинг». Одни говорят, что это просто «житель залива», ведь «вик» значит «залив», а узкие длинные морские заливы, фиорды – непременная деталь скандинавского пейзажа.
Другие утверждают, что «викинг» - скорее «человек, нападающий на жителей залива».
Третьи учённые производят это слово от названия древней провинции Вик на юге Норвегии, в окрестностях современного Осло.
Четвёртые доказывают, что «викингом» называли даже не человека, а поход на корабле, в который отправился сам человек. Одну и ту же фразу из древнего документа переводят и «он отправился с викингами за море», и «он был в викинге за морем».
А пятые учённые пишут, что «викинг» - это от древнего глагола «викья» - «уклоняться, сбиваться с пути». Может быть, это мнение наиболее обоснованно, ведь те, кого мы называем викингами, в самом деле, уходили из дому, покидали родню и вообще жили не так, как вроде бы человеку должно жить. В древнескандинавском обществе они были «белыми воронами».
Но особого значения для ответа на наш вопрос верный перевод слова «викинг» не имеет, а все теории лишь помогают сложиться верному представлению об этих людях. Главное здесь одно. Викинги – это не народ из «страны Викингии», не национальность. Это профессия, если не сказать больше, призвание. Итак, викинги – это североевропейские морские воины VIII – IX веков, купцы, мореплаватели и разбойники. Причём необязательно этнические скандинавы. Викингами, причём весьма знаменитыми, бывали и славяне с южного берега Балтийского моря.
Таким людям не понаслышке было известно, что такое битва. Вся их жизнь была вечной битвой за существование, за каждый глоток воздуха, наверное, поэтому именно у них родилась легенда, подобных которой нет, легенда о вечной битве. (см. Приложения. Вечная битва).
В этой легенде всё. Это и рассказ о вечной борьбе скандинавов за жизнь на суровой земле, это и сказание о битве, о законах царивших тогда, о том, какое значение имела война в жизни тех людей. Вечно бьются два воина природа и человек, вечно наблюдает за ними синее море Хильда. Стремиться помочь, да не всегда, может, но никогда не забывает.
-
-
21.07.2009 в 14:26Так почему же викинги были своего рода «белыми воронами» в древнескандинавском обществе?
Тогда люди жили большим общинами. Легко ли было жить в большой семье? В таком роду никогда не бывало ни всеми позабытых детей, ни брошенных стариков. Когда у кого-то случалась беда, родня – даже самая дальняя, которую мы бы назвали «седьмая вода на киселе», - готова была прийти на выручку. Отстроить сгоревшей дом, поделиться имуществом и богатством, помочь отбиться от врагов, заступиться за обиженного. В древней Скандинавии случалось даже так, что суд решал спорное дело в пользу того, кто приводил больше родни. И даже не потому, что родня эта являлась на суд с оружием… Мой род – моя крепость!
Зато в любой ситуации человек должен был действовать так, как будет лучше для его рода. А свои личные интересы соблюдать потом. Такое общество, в котором безраздельно властвует РОД, называют ТРАДИЦИОННЫМ. В таком обществе веками накапливались традиции – те взгляды, понятия, идеи, обычаи, которые на протяжении столетий помогали обществу выжить. Так вот, если хорошенько присмотреться к любой древней традиции, окажется, что она совершенно чётко нацелена на выживание рода. Никакого «индивидуализма» традиционное общество не признаёт. И, поскольку человечество не вымерло, значит, подобное положение большую часть людей устраивало.
Что значило быть частью рода, серой тенью в этой безликой толпе? Сейчас в век индивидуалистов, когда культивируется человеческая личность, и каждый сам за себя, понять это непросто. Рассмотрим этот вопрос на примере одного из самых ярких проявлений родового строя, самом жестоком на взгляд современного человека обычае, на примере кровной месте.
Действительно, кровную месть иначе как «диким обычаем» обыкновенно не называют. В кино и литературе её обычно показывают либо как страшную трагедию, приводящую к гибели враждующих сторон до последнего человека, либо как тягостную обязанность персонажа, которую ему приходилось выполнять против своего желания.
Иногда кровную месть объявляют даже чем-то исключительно присущим «свирепым викингам» и объясняют особой «кровожадностью» скандинавских народов.
Между тем «жестокость» древних эпох по сравнению с сегодняшним днём – такой же распространённый миф, как и «особая кровожадность» того или другого народа.
Во все эпохи происходили и прямые злодейства, и трагические случайности, когда человек убивал человека. И, естественно, близким погибшего хотелось разыскать и покарать виноватых. Когда подобное происходит сейчас, люди обращаются в правоохранительные органы за справедливостью и защитой. А кому можно было обратиться тысячу лет назад? Тогда не было никаких аналогов милиции, полиции, прокуратуры. Силой навести порядок мог только вождь, за которым стояли профессиональные воины – скандинавский хирд, славянская дружина. Но вождь – конунг или князь – был, как правило, далеко. Или в своей столице, или вообще в заморском походе. Да и авторитет его как правителя страны, вождя народа (а не только воинов) в эпоху викингов ещё только устанавливался. Люди предпочитали рассчитывать только на себя самих… и на свой род.
Сгорел дом – на помощь поспешит родня, осиротели дети – сразу найдутся те, кто непременно их заберёт. И, конечно, стоило обидеть одного из родственников, как за него грудью вставали все. А уж если происходило убийство, преступник знал, что ему придётся иметь дело со всем с родом убитого.
С другой стороны за убийцей тоже стоял род. Оттого он и не собирался скрываться или прятаться. Чаще всего преступник сам направлялся к ближайшему жилью и подробно рассказывал, что случилось. Почему? Причина очень проста. Если бы он попытался утаить содеянное, он прослыл бы среди соплеменников «немужественным мужчиной», неспособным к ответственности за свои поступки. А это было самое худшее, что с человеком могло случиться в те времена. Сами эти слова относилось к НЕПРОИЗНОСИМЫМ речам. Так в одном из древних шведских законов говориться:
Если один человек обращает к другому непроизносимые речи, говоря: «Ты не можешь занимать место среди мужчин; ты не муж в сердце своём», - и тот ответит: «Моё мужество ничуть не уступит твоему», - то им надлежит встретиться на перекрёстке трёх дорог (для поединка)…»
А на поединки нужно было ещё доказать, что обращенные к тебе слова были клеветой. Да и потом, даже если докажешь, непросто будет такую «грязь» смыть. Всё равно буду тыкать пальцем в спину, а уважение… его уж совсем не вернуть. Поэтому, если только человек не был совсем законченным негодяем, бесповоротной потере своей репутации он предпочитал возможность суровой расплаты.
Сказанное отнюдь не означает, что все мужчины шли поголовно истреблять обидчиков. Вовсе нет. Просто МСТИЛИ НЕ САМОМУ ПРЕСТУПНИКУ, А ЕГО РОДУ. А если уж хотели «насолить» враждебной семье, то непременно покрепче. Как? Истребить в ней самого лучшего, самого достойного человека. Которым преступник чаще всего не являлся…
Значит, поссорившись с кем-то и дойдя до состояния, когда руки действительно начинали чесаться, человек вспоминал: если он не совладает с собой, прольёт кровь, отдуваться за него придётся всему роду. Причём, очень может быть, погибнет не он сам, а кто-нибудь не в чём не повинный и притом уважаемый, достойный и мудрый. А мудрость тогда ценили. Так одна из легенд об Одине, отце богов, рассказывает, как он дал глаз за глоток воды из источника мудрости. (см. Приложения. Цена мудрости). По другой легенде Отцу Богов пришлось восемь дней висеть приколотым копьём на Мировом Дереве, Игдрасле, чтобы получить высшее знание – руны. И люди вовсе не считали это чрезмерной ценой, напротив, по их мнению, цена была как раз справедлива. Какого же было горе, когда мудрый человек погибал. Всякий решился бы из-за ничтожной обиды навлечь подобное несчастье на свой род?
То есть, род не только защищал «своего» человека, но и сдерживал от преступлений. Понятно, что человек, являющийся членом рода, и сам чувствовал себя морально и материально защищённее и увереннее, но во многом был не свободен. Ему приходилось выполнять массу обязанностей, далеко не всегда приятных, а зачастую – сдерживать свои личные порывы. Одни не могли согласиться с этим, согнуть шею под столь ненавистными правилами. Они – бунтари. Другие считали, что так легче и проще, не важно какой даётся ценной. Иногда нужно платить, не торгуясь, как Один.
Общество не может состоять либо из бунтарей, либо из примерных семьянинов. Всегда есть и те, и другие. В Скандинавии тоже большинство населения составляли земледельцы, охотники и рыболовы, не помышлявшие ни о каких приключениях. Но были и другие люди – активные, дерзкие, независимые, вечно стремившиеся к какой-то другой вольной жизни. Вот они и становились викингами, теми, кто бросал всё, даже род, ради сомнительной свободы и битв. Таких не понимали и свои, их родичи. Чего же ждать от других?
-
-
21.07.2009 в 14:27Итак, человек, оказавшийся в те времена «без роду, без племени» чувствовал себя весьма неуютно. Одиночки неизбежно собирались вместе, и столь же неизбежно их товарищество, поначалу равноправное, обретало внутреннюю структуру, причём по принципу… рода.
Человеку, не мыслившему себя иначе как в роду, непременно хотелось, чтобы рядом по-прежнему были отец и братья, готовые прийти на помощь. Поэтому предводитель дружины считался отцом своих людей, а воины одного ранга – братьями. Пояснить это можно любопытным примером из жизни Руси, где в своё время господствовали примерно такие порядки. Членов дружины такого-то князя наши летописи именуют «чадью», то есть в буквальном смысле его «детьми». Воинов князя Василька, например, так и называли «Васильковичами», хотя о физическом родстве нет и речи. Но право так называться, надо было ещё заслужить. Будущих воинов подвергали многочисленному ряду нелёгких испытаний. К викингам нельзя было просто «примкнуть» и отправиться с ними за море. Это было не проще, чем «примкнуть» в наши времена к космическому экипажу. Желающим вступить в воинское братство назначался испытательный срок, и весьма серьёзный экзамен. Причём экзамен подразумевал испытание не только чисто профессиональных качеств – ловкости, силы, владения оружием, но и обязательную проверку духовных качеств, а также мистическое Посвящение! И обойтись без него никак было нельзя.
Человек, убивший любое живое существо, и в особенности другого человека, «протыкает дырку» между мирами умерших и живых. Дырка эта затягивается в течение какого-то времени, и кто знает, какие злые силы успеют сквозь неё проскочить? Не говоря уже о душах погубленных врагов, которые постараются всячески отомстить убийце, а заодно и всем, кто окажется поблизости (вроде кровной мести на загробный лад). Одним словом, человек совершивший убийство – пусть даже в бою, сражаясь за своё племя, - неизбежно объявлялся «нечистым».
Но в древности это слово не имело того отрицательного смысла, который мы придаём ему теперь. Оно вовсе не означало связь с «нечистой силой», со злом, но просто отсутствие «ритуальной чистоты», а значит и большую уязвимость для злых сил. Именно такая уязвимость и была присуща, по мнению древних людей, соплеменнику, который сражался и убивал. Какое-то время его не допускали к общей жизни племени, он жил и питался отдельно.
Другое дело воины, которые убивали часто, а на корабле, каким большим бы он не был, расселить людей по разным углам нельзя. Значит, все люди подвергались вместе общей опасности со стороны врагов с мира мёртвых. А верили в подобные вещи тогда совершенно искренне. Под общей опасностью люди сплачивались и, действительно, жили семьёй – родом. Поэтому-то вступить в этот узкий кружок было так непросто.
Данные об обряде вступления в хирд в Древней Скандинавии не сохранились. И хотя бы какое-то представления о подобных вещах, даёт обращение к другому народу, который происходит от тех же корней, что и скандинавы, и в то же время развивался изолированно от других народов. Древние ирландцы. Они сохранили отдельные черты тех времен, бесследно исчезнувшие на континенте.
Так, правила приёма в ирландскую дружину, фиану, описывает древнеирландская рукопись (см. Приложения. Правила приёма в фиану). Рукопись гласит, что профессиональный воин должен был обладать немалой физической силой, выносливостью, ловкостью, мгновенной реакцией. Однако в перечне требований к кандидату в дружину всё это стоит на самом последнем месте, и это не случайно.
Прежде осведомлённость и искусство в поэзии, здесь надо иметь особое отношение к слову, особенно к слову, ритмически организованному и рифмованному, которое бытовало в те времена. Любое стихотворение считалось тогда заклинанием. В древней Скандинавии существовал даже закон, согласно которому за любовные стихи к женщине полагался серьёзный штраф: ни у кого не вызывало сомнения, что сочинитель пытался магией приворожить объект своей страсти. А значит, и воин, владеющий стихосложением, мог своими стихами-заклинаниями навредить врагу и привлечь удачу товарищам.
Но и это стояло на втором месте. Самое важное: человек должен был полностью отказаться от своей семьи, то есть нарушить все правила рода, лишиться всех прав и привилегий, которые он давал. Если же учесть, что скандинавы вместо «умер» говорили «ушёл из рода насовсем», то получается, что для прежней родни человек фактически умирал. Умирал, чтобы вновь родиться для новой, для своей воинской семьи…
-
-
21.07.2009 в 14:29Ко времени викингов эпоха матриархата ушла далеко в прошлое. Женщины утратили свою «официальную власть, превратились во вдохновительниц великих деяний. Во имя женщин создавались шедевры литературы и изобразительного искусства, им же порой посвящались завоевательные походы. По крайней мере, легенды связанные с определёнными историческими событиями, часто на этом настаивают.
И объединение Норвегии в единое государство в конце IX века было вызвано, конечно, объективными историческими причинами. Но проследим, как оно описывается в сказании:
Харальд конунг послал своих людей за девушкой, которую звали Гюда. Она была дочерью Эйрика конунга из Хёрдаланда. Харальд хотел сделать её своей наложницей, так как он было очень красива и горда. Когда гонцы приехали, они передали девушке, что им было велено. Она же ответила им, что не хочет тратить свою молодость ради конунга, у которого и владений-то – всего несколько фюльков.
- И мне удивительно, - сказала она, - что не находиться такого конунга, который захотел бы стать единовластным правителем Норвегии, как Горм конунг стал в Дании или Эйрик в Швеции.
Гонцам показался непомерно заносчивым такой ответ, и они попросили её объяснить, что значит такой ответ. Они сказали, что Харальд настолько могущественный конунг, что она может быть довольна его предложением. Однако, поскольку она ответила на него иначе, чем им хотелось бы, они не видят возможности увезти её теперь против её воли, и они стали готовиться в обратный путь.
Когда они приготовились к отъезду, люди вышли проводить их. Тут Гюда обратилась к гонцам и просила их передать Харальду конунгу, что она согласится стать его женой не раньше, чем он подчинит себе ради неё всю Норвегию и не будет править ею так же единовластно, как Эйрик конунг – Шведской Державой или Горм конунг – Данией.
- Потому что тогда, как мне кажется, он сможет называться большим конунгом.
Гонцы вернулись к Харальду конунгу и передали ему эти слова девушки, и сказали, что она непомерно дерзка и неразумна и что конунгу следовало бы послать за нею большое войско, чтобы привезти её к нему с позором. Но конунг возразил, что девушка не сделала и не сказала ничего такого, за что ей следовало бы отомстить. Скорее он должен быть ей благодарен.
- Мне кажется теперь удивительным, как это мне раньше не приходило в голову то, о чём она напомнила, - сказал он. – Я даю обед, что не буду ни стричь, ни чесать волос, пока не завладею всей Норвегией с налогами, податями и властью над ней, а в противном случае умру…
Друзья и советники Харальда признали, что выполнить этот обед – задача, достойная конунга. И Харальд, не откладывая, взялся за дело. Далее сказание весьма обстоятельно повествует, как он присоединял к своему владению область за областью, какие и с кем вёл сражения, и кто в них отличился. Волосы, которые он, согласно обету, не стриг и не чесал, между тем отрастали; Харальда так и прозвали – Косматым. Наконец, около 890 года произошла грандиозная морская битва в Хаврсфьорде, после которой сколько-нибудь серьёзного сопротивления в Норвегии Харальд уже не встречал. Объединение страны породило самую настоящую эмиграцию:
Все его самые могущественные враги погибли, а некоторые бежали из страны, и таких было очень много, ибо тогда заселялось много пустынных земель. В то немирное время, когда Харальд конунг овладевал Норвегией, были открыты и заселены заморские земли: Фарерские острова и Исландия.
Со дня первоначального сватовства к Гюде минуло десять лет, но Харальд о ней не забыл.
Тут он вспомнил, что ему когда-то сказала та гордая девушка. Он послал людей за ней и велел доставить к нему. У них были такие дети: Алов была старшей, затем шли Хрёрек, Сигтрюгг, Фроди и Торгисль…
Вскоре были подстрижены и расчёсаны обетные космы, и Харальд Косматый получил новое прозвище – Прекрасноволосый (Харфагр). Под этим прозвищем он и вошёл в историю.
Вероятно, это всё относится скорее к области сказочно-мифологического обрамления реальных исторических фактов. Главное другое: люди тех времён не находили ничего удивительного в том, что конунг берётся за завоевание целой страны, вдохновлённый дерзкими речами гордой красавицы. Надо так же заметить ещё одну важную вещь, Гюда беседует с послами сами, хотя, согласно закону, вроде бы должна было смирно сидеть и ждать, как решит её судьбу батюшка-конунг. И в этом слушатели тоже ничего странного не находили…
В эпоху викингов немало мужчин надолго покидали свой дом, отправляясь в военные или торговые походы. Такой поход мог занять не один год, а мог вообще кончиться гибелью путешественника и воина. Однако путешествия и приключения были бы попросту невозможны, если бы викинг не оставлял дома прочный «тыл» - разумную и деятельную жену, вполне способную справиться с хозяйством и делами, а если нападали то и возглавить оборону. Так что, если бы в реальности женщины были так принижены и бесправны, какими их рисует сохранившиеся судебники, эпоха викингов вряд ли бы вообще состоялась.
Исторические и мифологические тексты донесли до нас психологические портреты многих «женщин викингов». Иные из них «ткали мир», используя своё влияние на мужчин для установления примирения и спокойствия. Другие, горделивые и мстительные наоборот, подстрекали своих мужчин к сражениям и кровопролитию.
Такова, например, была Гуннхильд, жена Эйрика Кровавой Секиры (сына Харальда Прекрасноволосого). По выражению сказания…
…она вмешивалась в управление страной. Её называли Матерью Конунгов…
И далее в рассказе о деятельности этих самых конунгов их называют не «сыновьями Эйрика», а «сыновьями Гуннхильд». Муж её, несмотря на грозное прозвище и свой титул конунга, положительно теряется на фоне жена.
Спрашивается, а существовали ли в действительности те «прекрасные воительницы», которых так любят авторы исторических романов и, пуще того, сказочной фантастики? Существовали! В X веке в Ирландии действовала дружина викингов, вождём которых была женщина. История, к сожалению, не сохранила её имени, только прозвище – Рыжая Дева.
Одним из подтверждений этого факта является скандинавская мифология. Жили в Асгарде не только эйнхерии, славные воины, погибшие в битвах, но ВАЛЬКИРИИ – девять дев воительниц Одина. Слово «валькирии» означает «избирающее убитых». Согласно легендам, валькирии носились на своих конях «по воздуху, по морю и по твёрдой земле». Они спешили к полям битв, чтобы помогать героям в сражениях, а среди павших избирать тех, кто был достоин пировать вместе с Богами на небесах. (см. Приложения. Песнь Валькирий).
Обычно валькирий причисляют к категории «низших женских божеств». Однако в легендах можно встретить высказывания, наподобие: «такая-то была дочерью такого-то конунга. Она была валькирией и носилась по воздуху и по морю. Потом она вышла замуж и оставила битвы…».
В существование валькирий викинги веровали свято. Значит, и настоящая, земная валькирия вроде Рыжей Девы не должна была уж слишком их удивлять.
-
-
21.07.2009 в 14:30Итак, викинги отрекались от своего рода, чтобы вступить в дружину, а значит, не тяготили их после каждого убийства мысли, не думали они, какова будет месть их роду. А сама дружина, хирд, была святым братством. Тут не предадут за горсть звонких монет, а в битве щитом прикроют и бесчестного врага, что со спины нападает, мечом отобьют. Они дрались во славу возлюбленных, и оттого не могли проиграть, просто не имели права. И дом, тот маленький клочок земли, чтобы пережить зиму морским кочевникам, зорко берегли их жёны, женщины с сильным духом и волей. Такая словом ранит и речью убьёт, но были и другие, что рубились вместе с ними там, далеко на чужих берегах, земные валькирии, рядом с ними нужно было сражаться в три раза храбрее. Нельзя проиграть! Да и само присутствие воинственных дев в битве приносило удачу.
Всё это очень серьёзные причины для бесконечных побед, но… этим могли похвастаться и другие народы. Дружины-братства были и в других странах Западной Европы. Да и сами правила приёма в хирд, мы рассматривались на примере ирландской фианы. И там не предавали, и там приходили на выручку друг другу в бою. А рыцари, славные рыцари Англии и Франции, у каждого из них была дама сердца, во славу которой они завоёвывали победы, ради которой они умирали. Сильные женщины были у многих народов. Та же славянская княгиня Ольга, что и Русь в руках удержала, и древлян покорила, и от предложения руки и сердца византийского императора отказалась, чтобы Русь под иго не подвести, но и врагом Византию не сделала. У многих европейских народов были свои земные валькирии. Немало женщин на Руси сражались в битвах и во время нашествия монголо-татар, да и раньше. А самым, пожалуй, ярким примером является печально знаменитая Жана д’Арк, что повела за собой всю французскую армию.
И вновь выходит, что не было преимуществ у викингов, а на самом деле они были. Было у скандинавов нечто такое, что не имеет аналогов ни у одного другого народа…
Они не боялись умирать. Там далеко в Асгарде их ждала Вальхалла, чертог богов, и только самые лучшие, гордые и бесстрашные попадали туда. В битвах они доказывали своё право пировать рядом с богами, никогда не огорчались суровые воины, если доводилось им увидеть прекрасный лик валькирии раньше, чем ожидали. Пусть там, дома, ждёт любимая жена – нестрашно, пусть не окончена месть – сыновья и дочери завершат, пусть больше не помочь брату-дружиннику – неважно, всё теряло смысл, становились второстепенным. Ведь глаза уже видели одну из пятьсот сорока дверей Вальхаллы. Вальхалла… Какое слово! Мечта, название которой страшно произнести вслух – вдруг ускользнёт, раствориться в рассветной дымке, и не увидишь больше её.
Зачем же они так стремились туда? Не вечный рай и благоденствие ждали в чертогах Одина павших викингов. Не просто так пировали они, ждали… ждали битвы, равных, которой не было на земле, битвы, перед которой все сражения виденные викингами – детские игры, не больше. Битвы, в которой должны были погибнуть и Один, и Тор, да и они сами. Погибнуть и не возродиться, уйти навсегда, уступить дорогу другим, просто перестать существовать. Они ждали Рагнорока… (см. Приложения. Рагнорок)
В легенде о Рагнороке становиться ясно, что не верно представление, будто викинги дрались за ворованные богатства. Конечно, грабили, увозили пленных, но не это было самым важным. Холодно и неблагосклонно отзывается о такой цели легенда. Это было неверно, недостойно.
Зачем? Зачем нужно было сражаться, умирать для новой битвы и смерти, полной и бесповоротной? Просто не могло быть иначе. Они всегда дрались, чтобы жить. И жили, чтобы драться. Они слышали лязг железа и свист стрел. Звуки, ставшие для них музыкой. Песня, ставшая для них смыслом всего. Они родились, чтобы умереть. И они умирали рано или поздно, как все, и всё же чуть-чуть по-другому. Их побелевшие пальцы сжимали не руки тех, кого они любили. Они не старались удержать жизнь. Они лишь покрепче сжимали меч, чтобы успеть подкосить ещё одного врага, чтобы в последний раз услышать шум битвы, почувствовать запах крови. Запах смерти. Ради этого не жалко умереть, это справедливая цена. И они её платили. Зачем жить? Их жизнь – битва, и битва – их жизнь. Они жили ради того, чтобы однажды повести за собой на верную смерть тысячи людей и умереть вместе с ними. Просто перестать дышать.
Мало кто теперь сможет понять, как можно оставить мирную жизнь, ради кровопролитий и бесконечно смертей, как можно выносить, что за общим столом каждый раз будет пустеть место, и не услышишь больше знакомый голос. Так место займёт новый, а голос старого товарища будет звучать глубоко внутри и никогда не забудется. Да и разве навечно прощались братья-дружинники. Недолгой будет разлука. Скоро все воссядут за столы Вальхаллы.
Их легенды, пронизанные духом войны, они слышали с детства, с детства мечтали поднять отцовский меч. Так было всегда.
Пока они верили, что есть Один, Тор и Вальхалла, пока они сражались, чтобы завоевать право поднять меч в последней битве, они всегда побеждали.
Заключение. «Память о нас не должна умереть…»
Таковы были викинги. Воины, не одно столетие наводившие страх на Европу. Думается, сразу становится ясно, почему викинги исчезли. С приходом Христианства всё то, во что они верили, рухнуло. Их веру, святую и непоколебимую прежде, выжигали огнём, вырубали мечами.
Олав конунг расследовал, как народ соблюдает христианскую веру. А если ему где казалось что-нибудь не правильным, он учил народ истинной вере. Тех же, кто не хотел отступиться от язычества, он жестоко карал: одних изгонял из страны, другим по его приказу отрубали руки или ноги или выкалывали глаза, иных он велел повесить или зарубить.
Весёлая Вальхалла сменилась чопорным христианским раем. Битва столкнулась с религиозными истинами: «не убий», «не укради». Рагнорок – гордая смерть, людей и богов, сменилась Концом Света, переживут который только безгрешные, достойные, а храбрость, бесстрашие, гордость, сила – этими достоинствами вроде и не являлись, даже если и не наоборот, признавались страшными грехами. Мудрость, самое ценное у викингов, сменилось новой мудростью, чужой, непонятной. Высшие знание, руны, должны были потесниться для другого знания латыни – придуманного людьми, а вовсе не добытого ценою боли богами.
Потерялось то самое главное, благодаря чему викинги побеждали. Потерялись в веках и сами викинги, оставив потомкам так и не померкнувшую за тысячу лет славу.
Дети Одина с кровью на лицах
Будут землею всею владеть
Слышащий нас песню запомнит
Память о нас не должна умереть